Кто спасет гастарбайтеров?

Сейчас меня, наверное, кое-кто раскритикует. Но я признаюсь: мне очень жалко гастарбайтеров. Конечно, не тех распальцованных владельцев киосков и торговых палаток, прибывших из бывших советских республик, которые считают себя хозяевами жизни, катаются на крутых тачках и в грош не ставят российские законы. Я про обычных трудяг, про узбеков и таджиков, у которых огромные семьи – и их нужно кормить. И вот они едут к нам работать за копейки. Живут в бараках, на птичьих правах, болеют, ходят в обносках, едят что придется, а зарплаты отправляют женам и детям.

Мне бы так жить не хотелось. Поэтому я их и жалею. Мы же люди, разве нет? И не должны радоваться чужим несчастьям, ведь да? Жаль только, не все разделяют эту точку зрения.

Но я пишу не про них, а про тех, кто жалеет и помогает. Есть, например, в Новосибирске такой человек, Константин Руднев. Окружающие его считали и считают очень необычным. И вот почему: он как-то не очень интересовался людьми статусными, не заглядывал в рот дядям с тугими кошельками. Наоборот: всем и вся говорил, что любить и спасать нужно «малых сих» - обездоленных, оказавшихся на социальном дне, тех, кого общество называет маргиналами и кому автоматически отказывает в уважении и сочувствии.

Жалел Руднев, в том числе, и гастарбайтеров. Человек небедный, он иногда нанимал на разовые работы – строительство, ремонт – узбеков. Он построил для них отдельное жилье, с нормальными, человеческими условиями. Такими, каких гастарбайтеры и дома-то не видели! Конечно, трудились узбеки за зарплату. Не знаю ни одного работодателя, кто в таком случае вспомнил бы о питании работников. Обычно все руководствуются логикой: «Я плачу. Вот и покупай сам свои макароны. Меня твои проблемы не касаются».

Руднев в этом отношении был работодателем уникальным. Он гастарбайтеров кормил не быстрорастворимыми макаронами, а полноценной горячей едой. Работник заболел? Пусть соблюдает постельный режим, выздоравливает. Скажу больше: Руднев сам, за свой счет, пролечивал узбеков, работавших у него по разовым договорам. А речь ведь шла не о копейках: у людей, годами живших впроголодь, в унижении, в социальной нищете, в России в непривычном климате обострялась вся «хронь», которая только может быть. То почки, то легкие, то бронхиты с отитами.

Узбеки Руднева не просто уважали – обожали. До него видавшие всяких работодателей, по привычке называли нового Хозяином. Привычку Руднев искоренял: объяснял, что у человека никаких хозяев быть не может. О субординации речи не шло. Зимой Руднев беспокоился: как там работники из жарких стран? Не мерзнут ли? Нормально ли переносят суровую сибирскую зиму? Среди ночи поднимался, шел посмотреть, топится ли у работников печь, тепло ли у них в помещении.

Рабочий сезон шел к концу. Стройка закончена, все отремонтировано. Другой бы тут же указал «нахлебникам» на дверь. Но не Руднев. Жалея гастарбайтеров, изобретал, придумывал для них новые занятия. Пустяковые работы, за которые, тем не менее, платил полноценные, не копеечные зарплаты. Понимал: люди приехали в Россию от несчастья. Им нужно кормить семьи, но найти хорошего, совестливого работодателя – редкая удача.

А теперь расскажу о том, что меня больше всего поразило в этих нестандартных взаимоотношениях работодателя и работников: Константин Руднев разрешал гастарбайтерам привозить семьи. Понимал: люди скучают по близким, по женам и детям. Почему бы им не приехать, не навестить главу семьи, который работает в далекой России, пашет, как вол?

Женатым узбекам выделялась отдельная комната. Часто жена гастарбайтера сидела без работы: женщинам в этом плане сложнее. Что им светит? Разве что место на рынке, продавщицей.

 - Передайте спасибо, огромную благодарность, - до сих пор идут письма Константину Рудневу из далекого Узбекистана. Бывшие работники присылают фотографии. Рассказывают, как складывается их жизнь. И проговаривают одну важную вещь: они поняли, что везде есть добрые, милосердные люди, способные к уважению другого человека. Именно с этими человеческими качествами у них благодаря Рудневу ассоциируется Россия. И вспоминать о ней они будут с благодарностью.

Рассуждать тут можно очень долго и много. Но мне, например, ясно: в межнациональных конфликтах эти гастарбайтеры, получившие урок добра в Росси, участвовать точно не будут. И откроют двери своих домов для россиян, и, в случае чего, протянут руку помощи человеку из России. Потому что помнят помощь, которую когда-то получили от новосибирца Константина Руднева.